Как и 170 лет назад, православная церковь одобряет цензурные изменения в сказке Александра Пушкина. Эксперты РС уверены: одной "Сказкой о попе..." дело не ограничится.
В Армавире усилиями отца Павла - священника Свято-Троицкого собора, заведующего кафедрой Армавирского православного социального института - издана одна из сказок Александра Пушкина. Тираж – 4 тысячи экземпляров, предполагаемый круг читателей – учащиеся воскресной школы при храме. Один из главных героев сказки – работник Балда. Его оппонентом, однако, является не поп, а купец - "Жил был купец Кузьма-Остолоп / По прозванью Осиновый Лоб".
Именно в таком виде – "Сказка о купце Кузьме Остолопе и работнике его Балде" – пушкинская сказка впервые увидела свет в 1840 году в журнале "Сын Отечества". Официальный представитель Государственного музея Пушкина Вероника Кирсанова в интервью РИА Новости вновь подчеркнула факты, давно известные не только исследователям русской литературы: замена попа на купца была произведена Василием Жуковским – "который понимал, что без этих изменений произведение просто не будет опубликовано" церковной цензурой. Авторский вариант, собственно, "Сказки о попе…" (автограф "болдинской осени" 1830 года ныне хранится в Пушкинском доме РАН) увидел свет лишь в 1882 году.
Тем не менее, в интервью тому же агентству руководитель пресс-службы Патриарха Московского и Всея Руси Владимир Вигилянский поддержал публикацию отца Павла – подчеркнув, что "священник перепубликовал памятник литературы, внес свой вклад" в её изучение. "Если это была воля Пушкина и наследника, который был издателем и выпускал его неопубликованные вещи, то отец Павел ничего не нарушил", – заключил Вигилянский. Отец Владимир не пояснил, каким образом Пушкин мог одобрить редакцию Василия Жуковского, в которой "Сказка…" вышла в свет через три года после дуэли на Черной Речке.
Следует отметить, что это – далеко не первый сюжет, связанный с отношением РПЦ к данному тексту Пушкина. В 2005 году в Сыктывкаре едва не сорвалась премьера оперы Дмитрия Шостаковича "Балда". Пришедший на худсовет секретарь епархии отец Филипп заявил: "Шостакович написал музыку к этой сказке не по своей воле в 30-е годы прошлого века, когда в стране шли гонения на церковь, пострадали тысячи ни в чем не повинных священнослужителей. Да и Пушкин раскаивался, что написал эту сатиру". Функционеры епархии обратились к руководителям Республики Коми, и финансирование постановки было прекращено. Однако премьера всё состоялась месяцем позже. Более того, министр культуры Республики Коми Надежда Боброва принесла извинения за попытку повлиять на театр: "На нас просто что-то нашло".
– В церкви очень часто говорят о том, что классическая русская литература содержит большой антиклерикальный элемент, – полагает редактор независимого сетевого издания Портал-Credo.Ru Александр Солдатов, – Они уверены, в этом смысле классическая русская литература не является преемницей средневековой традиции, средневековой книжности, которая несколько ближе к православному преданию, лучше его выражает. Желание "подчистить" нашу классическую литературу, чтобы она не представляла соблазна для учащихся, не редкость в церковной среде. Такие высказывания я слышал даже среди профессоров Московской духовной академии. Поэтому сейчас по мере внедрения в школах России православного всеобуча в виде "Основ православной культуры" отдельные влиятельные церковные деятели хотят подчистить программу других предметов – дабы она не противоречила основам православной культуры как главному идеологическому, мировоззренческому предмету, который будет преподаваться в наших школах.
– Но не настолько же, чтобы в 2011 году подписываться под требованиями церковной цензуры образца 1840 года?
– Церковная цензура – давно уже реальность нашего времени. Внутри РПЦ МП она существует в виде института грифа, который издательский совет ставит на все вновь издающиеся книги. И если на какой-то книге, изданной для распространения в церковных лавках либо магазинах, нет такого грифа, то она к продаже не допускается – считается вредной, антицерковной. Конечно, все это пока не удается распространить на светское книгоиздание – хотя отчасти, конечно, в отдельных регионах, где особенно сильны позиции архиереев, такое практикуется: издатели по указанию властей как бы консультируются с архиереем… Что же касается дальнейшего внедрения этой цензуры, то, мне кажется, шагом на пути к этому является определение последнего Архиерейского собора, который проходил в начале февраля: любая клевета на церковь, любые признаки богохульства должны преследоваться по закону, а представители церкви не должны пропускать ни одного такого факта – обращаться в суды, в административные органы. А что такое богохульство или клевета на церковь?
– Как и счастье, каждый понимает это по-своему.
– Да, это можно очень широко трактовать. В частности, обличение какого-то жадного попа тоже вполне воспринимается как клевета на церковь. Таким образом, ревизии подлежит значительный корпус произведений классической русской литературы. Эти произведения создавались в контексте определенных, мягко скажем, осторожно-демократических процессов, которые в XIX - начале ХХ века нарастали в российском обществе. Русская литература – почти вся – так или иначе отражает эти процессы. Даже пройдя определенный фильтр советской школы, советской академической науки. Я думаю, тут дело не ограничится этой сказкой. Мы видим в разных регионах – не только в Сыктывкаре, но и в Вологодской области, в Ярославле, – что клерикальная цензура уже существует в театрах, в сфере музейного дела, в области культуры. Я думаю, эта тенденция будет продолжаться и дальше.
- Однако в данном случае, мы имеем дело с – по факту – частной инициативой священнослужителя из Армавира. Редакция Василия Жуковского так или иначе существует, книга распространяется лишь при храмах. Если руководство РПЦ не против – а оно явно не против, – то отец Павел имеет на всё это полное право. Чего нам бояться?
– Формально говоря, конечно, он имеет на это право. Но мы должны воспринимать этот факт в контексте множества других подобных сигналов. И бояться есть чего. Нам сейчас уже почти недоступна церковная литература, которая не прошла церковную же цензуру. Существует масса спорных различных дискуссионных произведений – богословских, церковно-исторических. В конце концов, есть церковные диссиденты – как прошлого времени, так и настоящего, которые фактически запрещены к изданию. Потому что редкое светское издательство может этим заинтересоваться.
– С какой стати издательствам РПЦ издавать своих идеологических противников? "Возлюби врага своего"? Не настолько же.
– Да, но еще недавно именно церковные издательства выпускали в свет подобные книжки – как бы оппозиционную литературу. Сейчас они резко перестали это делать, потому что у них нет шансов ее распространять в церковных сетях.
– Это произошло с приходом патриарха Кирилла?
- Конечно. Патриарх Кирилл, как известно, жесткий администратор, пытается все упорядочить. Эти идеи введения грифов, института церковного рецензирования –целиком инициатива патриарха Кирилла. Именно так он представляет себе выстраивание церковной вертикали. При Алексии II все это было несколько подзапущено, была определенная вольница в церковном книгоиздании. Сейчас все это достаточно жестко зачищается и стандартизируется.
– Чего ждать в миру? На каком фланге может быть следующее нападение?
– Как я уже говорил, продолжится нападение на некоторые произведения русской классики. На поэму Блока "Двенадцать", скажем. На произведения Толстого: в прошлом году мы наблюдали нападение на роман "Воскресение". На некоторые поэмы Некрасова, содержащие антиклерикальный элемент. Чернышевский, я думаю, будет просто предан забвению как революционный писатель. Безусловно, поэты Серебряного века находятся под ударом…
).
Вот это да! Если скажешь хоть слово, я уйду!